Есть ли основания для того, чтобы выделять необозримую область поэзии изо всего литературного наследия Возрождения? Да, есть: именно в поэзии великий переворот в истории человечества, называемый Возрождением, или Ренессансом, обрел особенно раннее и особенно полное выражение. Новый человек, который начал создавать новую историю, именно через поэзию с наибольшей силой сказал о себе и своем времени, нашел в ней язык для своих чувств. Не случайно у колыбели новых литератур, на переломе от средневековья к Возрождению, стоят прежде всего поэты: Данте и Петрарка в Италии, Вийон во Франции, Чосер в Англии, Гарсиласо де ла Вега и Боскан в Испании, Брант и Мурнер в литературе немецких земель, Борнемисса в Венгрии. Во всех этих случаях речь идет не просто о подъеме интереса к поэтическому искусству, а о большом общем движении, развивающемся в каждой стране по-своему, но имеющем и свою внутреннюю взаимосвязь, и свои общие закономерности.

Вольтер-просвітитель, що оспівував радощі життя і ненавидів усе, що пригнічує людину, розкривається в своїх філософських повістях («Задіг, або Талан», «Мікромегас», «Кандід, або Оптимізм», «Простак», «Вавилонська царівна»), глибоке ідейне значення і високі художні достоїнства яких ставлять їх у ряд тих творів, що цілком витримали випробування часом.

Причина такой популярности «Пророка» кроется в особой художественной его структуре, причудливо сочетающей мистические и выразительные элементы Востока с радостным христианством первых его пророков. В разных странах цитаты из этого произведения украшают стены общественных и ритуальных зданий, они используются как слова молитв. Идеи и образы этой книги заставляют открываться сердца так, как это происходит при чтении Экклезиаста и немногих других подобных книг.
Сам Джебран считал «Пророка» лучшей своей работой и трудился над ним почти всю жизнь. Он писал: «Я думаю, что „Пророк“ всегда был во мне, еще с тех пор, когда я жил рядом с горой Ливан».

Роман английского писателя XV в. сэра Томаса Мэлори, носящий, по более поздней традиции, название «Смерть Артура», представляет собой как памятник литературы двоякую ценность. Это, с одной стороны, лучший в мире свод рыцарских романов так называемого Бретонского цикла — свод героических и сказочных сюжетов, восходящих, в свою очередь, к мифу и эпосу кельтских народов и к истории западной оконечности Европы в середине I тысячелетия н. э. Эти сюжеты содержат отголоски реальных исторических событий — например, борьбы британских кельтов против англов и саксов; и следы мифических представлений древних обитателей европейского северо-запада — целый мир глубокой, темной европейской старины.
В то же время «Смерть Артура» — превосходный памятник раннеанглийской литературы именно XV в., быть может, единственный, но неоспоримый вклад той эпохи в «золотой фонд» английской классической литературы, и сегодня, как мы можем убедиться, не окаменелость, а живой художественный организм.

Книга представляет собой очередной выпуск свода «Древнейшие источники по истории Восточной Европы», инициатива издания которого принадлежит члену-корреспонденту АН СССР Владимиру Терентьевичу Пашуто (1918–1983). Это — завершающая часть трехтомной публикации сведений исландских королевских саг о народах Восточной Прибалтики, Древней Руси и Русского Севера. (Первая опубликована в 1993 г., вторая — в 1994 г.) В третью часть входят фрагменты саг о Магнусе Добром, о Харальде Сигурдарсоне, об Олаве Тихом, о Магнусе Босоногом, о сыновьях Магнуса Босоногого, о Хаконе Широкоплечем, о Магнусе Эрлингссоне, о Сверрире и о Хаконе Хаконарсоне по всем сохранившимся редакциям. Хронологический охват материала — с середины XI до середины XIII в.