Аксель Мунте на Капри. 1888-1889

«Если бы я был Богом, то сделал бы себе кольцо, в которое вставил бы Капри», — писал Максим Горький о легендарном итальянском острове. Со времен Горького, да что там — императора Тиберия, который провел на Капри 11 последних лет жизни, основные ингредиенты каприйской красоты остались те же: голубые бездны, огромные чайки-буревестники, пронзительно кричащие над морем, и напоенный соснами воздух. Именно таким в 1876 году увидел Капри и 19-летний молодой студент-медик Аксель Мунте. В Италию он приехал по несчастью. Врачи нашли у него легочное кровотечение и решительно заявили: единственное спасение — поездка на юг, к морю. Мунте отправился на Капри. И увидев остров, обомлел.

 

 

С детства он рос среди суровой скандинавской красоты, верил в троллей и гномов — а оказался среди ярких красок и буйства средиземноморской природы. Но поразили не только они. Здесь, вдали от материковой цивилизации, в первозданном хаосе покоилась старина. Старый крестьянин Винченцо, знакомец Акселя Мунте, день за днем прилежно «корчевал» в своем винограднике мраморные колонны, капители, обломки статуй и фресок времен Тиберия, не ведая, что имеет дело с сокровищами. Здесь еще дышала жизнью античность...

«В таком месте жить и умереть — если только смерть может победить вечную радость такой жизни! Какая дерзкая мечта заставила забиться мое сердце, когда мастро Винченцо сказал, что он становится стар и что его сын просит продать дом? Какая дикая фантастическая мысль возникла в моем мозгу, когда он ответил, что часовня никому не принадлежит? А почему не мне? Почему я не могу купить дом мастро Винченцо, соединить дом и часовню виноградными лозами и кипарисовыми аллеями с белыми колоннадами лоджий, украшенных мраморными скульптурами богов и императоров...»

Так много лет спустя Аксель Мунте вспоминал в книге «Легенда о Сан-Микеле» тот момент, когда он впервые осознал мечту своей жизни. Построить дом на вершине чудесного острова — эта дерзновенная мысль показалась такой несбыточной, что он закрыл глаза, стараясь прогнать ненужные иллюзии... Но вдруг почувствовал чье-то незримое присутствие.

«Рядом со мной стояла высокая фигура в красном плаще.

- Все это будет твоим, — сказал мелодичный голос, и рука описала круг над сверкающей землей. — Часовня, дом, сад и гора с ее замком — все это будет твоим, если ты готов заплатить!»

Аксель Мунте заплатил за эту мечту всей своей жизнью.

 

Аксель Мунте со своими собаками на горе Барбаросса. 1903

Сильнее страха

Не то чтобы медицина была его призванием — изначально он этого не знал. Но с самого детства Аксель, сын аптекаря из маленького шведского городка Оскарсхамне, тянулся к природе. Часами он мог бродить по лесу, слушая птиц, наблюдая за жизнью муравьев, беседуя с морем. Маленький Аксель постоянно приносил в дом бродячих кошек и собак, белых мышей и морских свинок. А потому никто не удивился, когда в 1874 году он поступил на медицинский факультет Упсальского университета. Образование Мунте завершил уже во Франции, на медицинском факультете Парижского университета, поразив специалистов зрелостью своей дипломной работы, посвященной акушерству. В 1880 году он стал самым молодым дипломированным врачом во Франции. Но сам Мунте никогда не бывал доволен собой. Чтобы поверить в свои силы, ему нужна была настоящая практика. И она не замедлила ворваться в его биографию.

Осенью 1880 года Аксель с молодой женой отправляются на Капри в свадебное путешествие. Путешествие затянулось на целый год: на острове вспыхивает эпидемия брюшного тифа, и Мунте, забыв о себе, лечит больных, рискуя жизнью. За добровольное участие в борьбе с эпидемией он получает орден правительства Италии. С тех пор любую беду, которая происходит в ставшей уже родной Италии, Мунте воспринимает как личную. В марте 1881 года он спасает людей на острове Искья: там только что произошло сильнейшее землетрясение. Через два года, в 1883-м, будучи в Лапландии, из газеты «Таймс» узнает о сильнейшей эпидемии холеры, которая свирепствует в Неаполе. Час спустя он уже трясется в повозке, плывет по реке, пешком преодолевает горные перевалы, едет в товарном вагоне. Стоит посмотреть на карту, чтобы оценить расстояние, отделяющее Лапландию от Южной Италии! Мунте преодолевал его по зову сердца — хотя не скрывал, что очень боялся.

В ту страшную пору люди в Неаполе падали замертво прямо на улицах. По свидетельству Мунте, трупы наполняли дома десятками, и строжайший приказ запрещал откладывать погребение до утра. Ночами напролет в зараженных трущобах, покрытый вшами, среди полчищ озверевших крыс, он старался отвоевать у смерти как можно больше жизней. «Иногда к вечеру я так уставал, что бросался на кровать не раздеваясь и даже не умывшись. Да какой смысл был мыться этой грязной водой, какой толк был дезинфицироваться, когда все кругом было заражено: пища, которую я ел, вода, которую я пил, кровать, на которой я спал, воздух, которым я дышал! Часто меня охватывал такой ужас, что я не решался ложиться спать, страшась одиночества. Тогда я выбегал на улицу и проводил остаток ночи в какой-нибудь церкви».

Холеру в Неаполе сопровождала жуткая нищета. Наблюдать ее со стороны Мунте не мог. Еще учась в Париже, он, по свидетельству товарищей, отдавал все содержимое своего кошелька первому нищему, попадавшемуся на пути. Чтобы помочь несчастным неаполитанцам, Мунте стал писать корреспонденции для шведской газеты «Стокгольмс дагблат». Так началась его литературная деятельность.

 

Миссия в Мессине

Жизнь подкидывала практикующему врачу столько сюжетов, что трудно было не взяться за перо. К тому же Италия с ее яркой эмоциональной средой была по сердцу выходцу из холодных скандинавских краев: это было постоянное поле для открытий — в людях, в себе, в природе. В 1883 году по приглашению шведского посла в Италии Аксель Мунте переезжает в Рим для постоянной врачебной практики — с одним условием: лето он будет проводить на любимом острове Капри. Все девять последующих лет он практикует, причем становится особенно популярен в светских кругах: к нему едет лечиться вся знать Рима и иностранцы, живущие в Вечном городе.

Не веря в традиционную медицину, Мунте редко прописывал лекарства. Он старался доискаться истинных причин болезни и убеждал больных, чтобы они сами решительно боролись с недугом. Люди ехали к нему, скорее, за словом, чем за конкретным рецептом. По рассказам современников, сила оптимизма доктора Мунте граничила с гипнозом. Именно эта сила помогла выжить и многим из тех, кого 29 декабря 1908 года настигло страшное землетрясение в сицилийском городе Мессина. В те дни стихия похоронила под обломками около 80 тысяч жителей. И снова врач не мог остаться в стороне. На месте еще вчера цветущей Мессины он застал пепелище: тысячи трупов и еще живые, искалеченные люди на улицах, стоны, несущиеся из-под завалов, пылающие руины, мародеры... Землетрясение поразило не только Сицилию: разрушены были многие поселения в соседней материковой области — Калабрии. «Еще ужаснее был вид маленьких, разбросанных среди апельсиновых рощ прибрежных селений, — позже напишет Мунте. — Сцилла, Каннителло, вилла Сан-Джованни, Галлико, Арки, Сан-Грегорио — эта прекраснейшая область Италии превратилась теперь в огромное кладбище, где среди развалин лежало более тридцати тысяч мертвецов и много тысяч раненых — две ночи они без всякой помощи оставались под проливным дождем, который затем сменился ледяным ветром с гор, а рядом по улицам, обезумев, бегали тысячи полуголых людей и вопили от голода».

Однажды Мунте подобрал во дворе голого младенца и принес в свой подвал. Всю ночь найденыш мирно проспал, посасывая палец доктора. Наутро Мунте отнес его к монахиням в полуразрушенную часовню: там на полу лежало более десятка маленьких детей. Все они плакали от голода: целую неделю в Мессине нельзя было найти ни капли молока. Но жизнь была сильнее смерти: «Меня всегда удивляло, — писал Мунте, — что столько младенцев было извлечено из-под развалин и найдено на улицах живыми и здоровыми. Словно всемогущий Бог оказал им больше милосердия, чем взрослым». Высшие силы хранили и самого врача: несколько спокойных и сытых ночей он провел в трущобах в обществе отъявленных разбойников, имевших за плечами убийства и грабежи. Мунте не знал об этом: бандиты были с ним обходительны и добры. Только внезапное вторжение карабинеров в их убежище открыло доктору глаза...

Ему казалось, он не делал ничего особенного: «...то, что я сделал в Мессине, было ничтожно малым в сравнении с тем, что на моих глазах с риском для жизни делали сотни безвестных, нигде не упомянутых людей... Правда, я с помощью искусственного дыхания вернул к жизни некоторое число полузадохнувшихся людей, но кто из врачей, сестер и служащих береговой охраны не сделал того же!» Мунте действительно не делал ничего особенного. Он просто исполнял свой долг. А медаль от правительства Италии за спасение пострадавших от землетрясения воспринял как нечто лишнее и незаслуженное.

 

Египетский сфинкс, установленный на самой высокой точке виллы Сан-Микеле

Вилла Сан-Микеле

Библиотека Акселя Мунте. Построена на развалинах часовни св. Архангела Михаила (970 г.)

Сотворение Сан-Микеле

Подняться в верхнюю часть острова Капри — Анакапри — сегодня можно по дороге-серпантину. Суета нижнего города с его яхтами, гостиницами и толпами туристов остается далеко внизу. Несколько сот метров по указателю «Вилла Сан-Микеле» — и вдруг замечаешь, что наступила тишина. Ее нарушают лишь птицы, поющие в вершинах деревьев так искусно, что закрадываются сомнения: уж не магнитофонную ли запись включили для простодушных приезжих? Но нет, здесь все настоящее: и птицы, и старинная вилла, заросшая плющом, и античные скульптуры в нишах, и освежающий плеск фонтана в полуденную жару. Даже розовый мраморный сфинкс, бесстрастно взирающий на бирюзовую гладь моря и подернутые туманом соседние острова, — настоящий...

Каждое лето, с тех пор как Мунте поселился в Италии, он медленно приближался к своей мечте. Виллу Сан-Микеле, приютившуюся на высокой скале с видом на безграничную морскую синь, доктор строил своими руками в течение многих лет. Слава врача присылала к нему богатых пациентов, в том числе и королевских особ, а вместе с ними и щедрые гонорары для завершения строительства. Мунте не гнушался такими деньгами, ведь всех бедных пациентов Капри он лечил совершенно бесплатно.

Летние месяцы на Капри были полны упоительных трудов и открытий: копая землю или разбирая каменную стену, Мунте с помощниками то и дело находили античные скульптуры, обломки колонн, кувшины с римскими монетами. Все это тут же становилось частью окружающего пространства. Нашел свое место и египетский сфинкс, которому и сегодня невозможно заглянуть в глаза: его лицо повернуто в сторону моря и видеть его могут лишь птицы, парящие над пропастью.

«Птицы! Птицы! Насколько счастливее была бы моя жизнь на этом прекрасном острове, если бы я меньше любил их», — писал Аксель Мунте. Каждую весну и осень тысячи перепелов, ласточек, дроздов, бекасов, соловьев прилетали на Капри отдохнуть после долгого перелета через Средиземноморье, не ведая, что здесь их ждали с распростертыми сетями ловцы птиц. Сети были растянуты по всему склону горы Барбаросса вплоть до виллы Сан-Микеле. К вечеру в деревянных ящиках птицеловы отправляли свою добычу на потребу гурманам, в рестораны.

Битва Акселя Мунте за птиц с собственником горы успеха не принесла. Остались без ответа и обращения знаменитого врача к префекту Неаполя, королеве Италии и даже Папе. С отчаяния доктор принялся стрелять из старинной английской пушки каждые пять минут с полуночи до восхода солнца — в надежде отпугнуть птиц от роковой горы. Но ее хозяин подал на доктора в суд и выиграл. И тогда Мунте продал часть своей античной коллекции и... выкупил гору. С тех пор, по рассказам жителей острова, птицы на вилле Сан-Микеле поют особенно громко.

 

***

Достроив свою виллу, доктор Мунте понял, что теряет зрение. Ему было уже под 90. Чтобы сберечь слабеющие глаза, он был вынужден переселиться в башню, где солнце не было столь палящим, как на его любимой вилле. Предсказание незнакомца в красном плаще сбылось: за мечту пришлось заплатить сполна. Видеть ее воплощенной доктору было суждено всего несколько лет. Но важнее и увлекательнее был сам путь к этой мечте. Спасая холерных больных в Неаполе, вытаскивая раненых из-под обломков на Искье и в Мессине, исцеляя королей и нищих, доктор Мунте всегда придерживался одного правила — и ни разу об этом не пожалел. Это правило он оставил нам в своей книге «Легенда о Сан-Микеле»: «Чем скорее мы поймем, что нашу судьбу решаем мы сами, а не звезды, тем будет лучше для нас».

Восемьдесят лет назад, в 1929 году, в свет вышла «Легенда о Сан-Микеле» — книга шведского врача Акселя Мунте (1857-1949). Вскоре она стала мировым бестселлером: ее перевели более чем на 40 языков. Но сам автор искренне изумился популярности своей книги: для него она была, скорее, необходимым дневником. Секрет притягательности этой книги не разгадан до сих пор. Может, он в том, что «Легенда о Сан-Микеле» стала ярким примером того, как жизнь, отданная людям, может привести к исполнению заветной мечты.

(Источник: журнал "Человек без границ", http://www.manwb.ru/)